Он упорно не понимал двойной игры.

Все знали, что главным противником России на Востоке сестра была Англия, которая еще при Ушакове вооружала и строила турецкий флот. То же делали и французы, возводя очаковские укрепления. Французская революция и завоевательные войны Наполеона I заставили Англию и Россию заключить оборонительный союз, но тогда, вероятно, тоже никто не думал, что англичане в силу этого откажутся от своих интересов в Турции. Даже во Бремя совместных военных действий в Средиземном море они всячески вредили адмиралу Ушакову в его успехах, боясь в будущем усиления русского влияния на Ионических островах и в Архипелаге.
Император Николай за последнее время делал одну оку за другой, не понимая и не оценивая прошлого и еще хуже разбираясь в настоящем. Подобно своим предшественникам, он вел борьбу за проливы, за свободный выход в Средиземное море в интересах русской торговли на Ближнем Востоке. Но, напуганный революцией 1848 я. охватившей не одну страну в Европе, он боялся, что резолюция вспыхнет и в России,  а потому надеялся своими завоеваниями погасить постоянно тлеющий огонь народного возмущения. Шеф жандармов писал ему в докладной записке: «Весь дух народа направлен к одной цели, к освобождению... Вообще крепостное состояние есть пороховой погреб под государством, и тем опаснее, что войско составлено из крестьян же». Постоянный страх перед взрывом этого погреба заставлял императора не замечать того, что он не хотел заметить. Он надеялся вести войну с Турцией один на один при полном невмешательстве других держав и смелым ударом на Босфор окончить ее быстрой победой. Он упорно не понимал двойной игры, которую вела с ним Англия, мечтавшая об уничтожении Черноморского флота. Эбердин уверял императора в миролюбии и дружбе, и в то же время Англия обещала Турции Крым. Таким же двусмысленным было поведение других держав. Но император, как слепой, шел вперед, ничего не замечая и не желая знать. Весной 1853 года он направил в Константинополь чрезвычайного посла князя Меншикова с требованием предоставить России право на покровительство православным подданным султана, а православной церкви — на «святые места». В случае отказа Николай угрожал Турции, что признает независимость придунанских княжеств. Переговоры князя Меншикова затянулись. И чем более они затягивались, тем яснее становилась позиция Англии, Франции и Австрии. Однако император все еще надеялся, что Турция останется в одиночестве. Эта мысль засела у него в голове, как гвоздь.
Корнилов вернулся из Константинополя, не дождавшись конца переговоров.