Он был с перевязанной головой.

Он был с перевязанной головой.
— Смотрите — череп на рукаве!
— Кого ведете?
— Штабной попался,— пояснил конвоирующий разведчик.— Из Бранденбургского полка. Эсэсовец...
— А что оно такое «Бранденбург», хлопцы? — спросил один из партизан, провожая глазами пленного.
— Ворота есть такие,— пояснил комиссар макаровцев,— украшательная арка в Берлине.
— Верно,— подхватил чей-то молодой голос.— Триумфальная. И область есть Бранденбургская в Пруссии...
Все снова дружно заговорили.
— Во, как били, аж прах посыпался!
Сопровождаемая капитаном Грушецким, в штаб проследовала группа женщин. Они наперебой рассказывали, как началось «коло ихних хат» в Рышавке:
— У меня докипали якраз вареники, и один ваш забежал поснидать. Только начал, як у село въехали те машины. Говорю ему: «Тикайте! Немцы!». А он — в сенцы, да из автомата по них! И назад в хату ко мне, говорит: «Они часто обеды портят нам, да на сей раз я вареники доем-таки!» А под окном уже немцев полнешенек грузовик, да только партизан не хочет вареники оставить, все ест и ест, нанизывает на вилку по два, по три, да в сметану мокает,— торопливо рассказывала хозяйка.— «Тикайте!» — кричу ему. А он в упор по ним из окна. Потом сама видела, как из машины девять убитых и восемнадцать раненых немцев вынесли. А тот хлопец от моей хаты майнул к другой, та й зовсим скрылся...
— А у меня в погребе один ховался,— сообщила другая.— Кожуха вывернул, и немцы его видели, да за здешнего посчитали.