Сбыхино-Новококошниково.

Мы едем в Сбыхино-Новококошниково!
Ура!!!
Глушь страшная, до большака, там называют так гравийную дорогу, по которой иногда можно без проблем проехать, километров десять проселка. По проселку практически проехать невозможно. Там либо ходят пешком, либо на единственном, на всю деревню мерине с телегой, либо на единственном, на весь район тракторе с прицепом. Ближайший магазин, еще километров семь по большаку. В деревне с десяток целых еще домов, и десятка три запущенных, разваливающихся. С полтора десятка стариков и старух. На столе круглый год картошка, огурцы, помидоры, грибы, в том или ином виде, редька, иногда яйца. Летом зелень с огорода.
Но редька!
Но свеклуха! Самогон из свеклы!
Ради них готов десять километров пройтись по черноземной пыли. И не только ради них. Природа! Луга! Леса! Пруды! Обыкновенные русские люди! Без «Вау», «Клево», «Супер». Без журналов со «Звездами», без пробок с матюгами, без американских имитаций поцелуев при встречах, без прощальных «Созвонимся!». Идиллия для утомленной русской души.
Три дня!
Свеклуха вызывает тошноту, от редьки пучит живот, циркуляция газов в организме утомляет, уши переваривают с натугой «Надысь», «Небось», «Надоть».
Пять дней.
На свеклуху не могу смотреть, от редьки тошнит. От местных жителей прячусь. Соседским гусям и петуху желаю мягкой водице в супе. Их крики по ночам страшнее и противнее всех «Вау» вместе взятых.
Семь дней. Не выхожу из дома. От запаха свеклухи впадаю в кому. От редьки аллергия. Завидев селянина на пороге, прячусь в погреб. Веревку нашел, но потолки в избе низкие. Встану на цыпочки, затылок потолком можно почесать. Мы едем домой!
Ура!!!
Эх, водочку, да под икорочку бы! Да с соседом.
- Вау! Сосед! Клево! Супер! Ты слышал, Пугачева с однокурсником внука обвенчалась?
Не дождусь утра.
В пробке водителя соседней машины…
Да русским…
Да матерком…
Надоть!!!